В 2012 г. вышла в свет очередная книга американской журналистки Энн Эплбаум, посвященная истории Восточной Европы. В ней автор рассматривает события первого послевоенного десятилетия в Венгрии, Польше и Восточной Германии (ГДР), проводя параллели с ситуацией в Чехословакии, Румынии, Болгарии и Югославии. Анализу событий 1945−1947 гг. посвящена первая часть книги под названием «Фальшивый рассвет» («False Dawn»). В свою очередь во второй части − «Развитый сталинизм» («High Stalinism») − рассматривается развитие указанных стран в 1948−1956 гг. Всего же книга состоит из 18 разделов.

Во введении Эплбаум подробно останавливается на анализе понятия «тоталитаризм», отмечая эволюцию подходов исследователей к его пониманию (с. XXI−XXIII). Для автора режим, установившийся после Второй мировой войны в Восточной Европе, является однозначно тоталитарным, что находит отражение в изложении материала. Опираясь на разнообразные источники из польских, немецких, венгерских архивов, а также публикации документов, в том числе российских, и личные беседы со свидетелями эпохи, Эплбаум попыталась понять, каким образом обычные люди приспосабливались к новому режиму и сотрудничали с ним, почему вступали в коммунистическую партию и принимали участие в функционировании государственных институтов, как сопротивлялись действительности и делали выбор. Таким образом, по признанию автора, она стремилась понять, что такое «настоящий тоталитаризм» не в теории, а на практике.

В первой части монографии Эплбаум объясняет, каким образом советское руководство смогло перенести некоторые элементы своей политической и экономической системы в зависимые от него страны, которые она называет оккупированными. Речь идет о создании спецслужб, использовании контроля над радио (наиболее влиятельным в то время средством массовой информации), организации давления на независимые общественные и религиозные объединения, проведение этнических чисток.

Автор обвиняет советскую администрацию и ее местных сторонников в этнических чистках и выселении миллионов немцев, поляков, украинцев, венгров и других народов, с сожалением отмечая, что в этом были замешаны США и Великобритания, которые до конца не понимали последствий подобных действий. С таким подходом Эплбаум сложно согласиться. Идея создания после войны моноэтнических государств была высказана правительствами в эмиграции еще в 1939−1940 гг.¹. Можно ли в таком случае возлагать вину только на советскую сторону? Тем более, что в настоящее время хорошо известны случаи, когда Красная армия защищала немецкое население от местной администрации или жестокого обращения со стороны поляков или чехов².

Эплбаум справедливо отмечает, что после Второй мировой войны население освобожденных от фашистов территорий было психологически надломленным и уставшим, а потому стремилось как можно быстрее зажить мирной жизнью. Однако что получается из рассказа автора? Люди, которые пережили немецкую оккупацию, внезапно оказались под советской оккупацией. Так что, освобождения от фашистской Германии так и не было? Утверждения исследовательницы не являются новыми в историографии или политическом дискурсе, однако насколько они обоснованны? Насколько хотя бы гипотетически было возможным, чтобы Красная армия освободила советскую территорию (и здесь другой вопрос − какую: по состоянию на сентябрь 1939 г. или июнь 1941 г.?) и остановилась? Каким образом это вписывалось бы в деятельность антигитлеровской коалиции? И почему автор оправдывает прагматизмом послевоенные действия только западных лидеров? Ведь свой расчет был и у советского руководства, правда идеологическая цель в нём была другая. Интересно, что в рассуждениях автора на этот счет приводятся разные факты, которые, с одной стороны, показывают сложность послевоенной ситуации в странах Восточной Европы, а с другой − свидетельствуют о том, что исследовательница так до конца и не определилась со своей позицией в «вопросе оккупации».

Сложно согласиться и с мнением Эплбаум, что в 1944 г. Армия Крайова (Armia Krajowa, АК) не была среди ведущих антикоммунистических организаций. Хорошо известно, что ее отношения с прокоммунистическим движением, мягко говоря, были не самыми лучшими, тем более, что теорию «двух врагов» − Германии и СССР − никто на протяжении Второй мировой войны не отменял. Тот факт, что в октябре 1943 г. руководством АК был отдан приказ не вступать в бои с Красной армией, не означает перемен в отношении к ней. Свидетельством этого является, например, планирование операции «Буря» и ее самой крупной акции − Варшавского восстания. Известно, что главной целью этих действий было освобождение территории Польши, но то, что косвенно они были направлены против СССР не вызывает сомнений ни у польских, ни у российских исследователей³.

На этом фоне и вопрос о «предательстве» СССР во время восстания выглядит неоднозначным. Автор упоминает многочисленные аресты советскими спецслужбами представителей польских проправительственных формирований и одновременно отмечает, что в ходе восстания поляки ждали помощи со стороны Советского союза. Нет ли в такой позиции определенного противоречия?

Среди причин сотрудничества населения с послевоенными прокоммунистическими органами власти и спецслужбами Эплбаум называет усталость от войны и моральное разочарование в довоенной власти. По ее мнению, катастрофа 1939 г. в Польше, 1944 г. в Венгрии или 1945 г. в Германии привели к тому, что люди стали цинично воспринимать традиции и ценности общества, в котором выросли, не верили бывшим лидерам, а потому были готовы к поиску чего-то нового. В качестве примера автор приводит польского писателя Тадеуша Конвицкого и его послевоенную судьбу.

Рассматривая события в Восточной Европе, исследовательница останавливается на характеристике «малых Сталинов» − Вальтера Ульбрихта в ГДР, Болеслава Берута в Польше и Матьяша Ракоши в Венгрии. Эплбаум отмечает, что все они имели определенное сходство: тесную связь с Коминтерном и Москвой (отсюда и закрепившееся за ними название − «московские коммунисты»).

Автор справедливо отмечает, что в первые послевоенные годы просоветские деятели Восточной Европы, следуя настоятельным «советам» из Москвы, с одной стороны, старались избегать коммунистических лозунгов в своих выступлениях, а с другой − обращались к существующим в обществе символам и мифам с целью легализации своей власти и подчеркивания ее национального характера. Среди примеров этого она называет организацию года Шопена в Польше, Гёте, Баха, Бетховена, Шиллера − в Германии, музыкальный конкурс имени Баха, празднование годовщин со дня рождения или смерти известных национальных деятелей науки и культуры и т. д.

Рассматривая вопрос о послевоенных границах в Восточной Европе, автор останавливается и на проблеме установления восточной границы Польши. В исследовании она в первую очередь делает акцент на польско-украинских проблемах − как в вопросе определения границы, так и межнациональных отношений, а вот белорусов и литовцев практически не вспоминает. Более того, Эплбаум неоднократно указывает, что «бывшие восточные территории Польши остаются частью современной Украины и Беларуси», что приводит к мысли о наличии у нее определенных пробелов в знании истории установления польско-белорусской и польско-украинской границы в ХХ веке.

На этом фоне вызывают вопросы и утверждения автора о существовании мифа о том, что международное коммунистическое движение не обращало внимания на национальные и этнические различия. В качестве аргумента она приводит «этнические чистки» после Второй мировой войны. На наш взгляд, ситуация с выселением немцев, венгров и других народов была связана не сколько с коммунистической идеологией, сколько с проблемами, которые возникли в многонациональных государствах в межвоенный период. Коммунисты были не первыми, кто начал говорить о необходимости создания мононациональных государств. Они скорее воспользовались ситуацией. И здесь, как справедливо отмечает автор, нашли поддержку как местного населения, так и лидеров западноевропейских стран.

Рассматривая период построения сталинской модели социализма (или «Позднего сталинизма» как в книге), автор сосредотачивает внимание на борьбе коммунистической системы с «внутренними врагами», формировании «homo soveticus», культурной и религиозной политике властей, анализе перемен в быстро развивающихся городах.

Значительное место в исследовании отводится характеристике и описанию «вынужденных коллаборационистов» и «пассивных оппонентов» власти. К числу первых Эплбаум относит ту часть населения, которая хорошо осознавала присутствовавшую в повседневных практиках общества фальшь, но была вынуждена подчиняться обстоятельствам. Эти люди пользовались предоставляемыми государством благами, возможностью социального роста, хотели спокойной жизни, восстановления страны, образования для детей, обеспеченности для семьи, а потому держались подальше от власти и ее структур. Следствием такой позиции стало «разделение» жизни на «официальную» и частную.

В свою очередь деятельность «пассивных оппонентов» проявлялась в шутках, анекдотах, граффити, анонимных письмах и т. д. При этом, как справедливо отмечает Эплбаум, к этой группе можно отнести и «вынужденных коллаборационистов». В значительной степени из этой среды вышли активные участники июньских выступлений 1953 г. в ГДР и 1956 г. в Венгрии и Польше.

Следует отметить, что исследование Э. Эплбаум представляет интерес как для любителей истории, так и для профессионалов. Оно привлекает как манерой рассказа, так и яркими примерами из истории повседневности. Есть в нём, однако, и определенные недостатки. В книге Эплбаум отчетливо видно, на чьей стороне ее симпатии: ей импонирует активное противостояние режиму, установившемуся после войны в странах Восточной Европы. Однако примеры, которые она приводит, свидетельствуют о том, что не всё было так однозначно в жизни людей. Сложность ситуации в рассматриваемом регионе не позволяет исследователям дать чёткую оценку прошлого. Это не может быть простое «чёрно-белое» видение с добавлением оттенков серого. Этих оттенков и нюансов очень много, а потому необходимо быть очень осторожным как в выводах, так и аргументах.

К сожалению, Эплбаум часто использует факты, которые между собой не связаны, так как происходили в разное время и в разных обстоятельствах, противоречит в некоторых вопросах сама себе, что еще раз подтверждает сложность оценки событий в регионе.

В работе присутствуют и фактические ошибки. Так, например, автор говорит о существовании социал-демократической партии в послевоенной Польше, в то время как существовала Польская социалистическая партия (Polska Partia Socjalistyczna, PPS) (социал-демократы, как известно, в 1918 г. вошли в состав Коммунистической рабочей партии Польши), использует название Польская коммунистическая партия, хотя с 1938 г. она формально не существовала. Правильно говорить о деятельности Польской рабочей партии (Polska Partia Robotnicza) (до декабря 1948 г.) и Польской объединенной рабочей партии (Polska Zjednoczona Partia Robotnicza), отмечая ее коммунистическую идеологию и сущность. Неточности касаются и истории оппозиции в Польше. Польское стронництво людове (Polskie Stronnictwo Ludowe) возникло в августе 1945 г., в то время как автор пишет о его существовании уже в июне 1945 г., а позже отмечает, что партия была создана «под выборы 1947 г.». И таких «мелочей», к сожалению, в книге много.

Тем не менее, сам факт существования рассматриваемого исследования является еще одним шагом на пути к пониманию и более объективной оценке ситуации, которая сложилась в странах Восточной Европы после окончания Второй мировой войны.

Любовь Козик – кандидат исторических наук, доцент кафедры истории южных и западных славян Белорусского государственного университета (Минск)

1. См., например: Deák I. How to Construct a Productive, Disciplined, Monoethnic Society. The Dilemma of East Central European Governments, 1914-1956 // Landscaping the Human Garden. Twentieth-Century Population Management in a Comparative Framework / Ed. by Amir Weiner. Stanford: Stanford University Press, 2003. P. 205−217.
2. King J. Budweisers into Czechs and Germans: A Local History of Bohemian Politics, 1848−1948. − Princeton: Princeton University Press, 2002; Niemcy w Polsce 1945−1950: Wybór dokumentów: W 4 t.  Warszawa: Neriton, 2000−2001.
3. См., например: Носкова А. Ф. Сталин и Армия Крайова (К формированию позиции советского руководства) // Российские и славянские исследования. Научный сборник. Выпуск III. Минск: БГУ, 2008. C. 315−328.